Литература и наука часто идут рядом. Большое внимание любителей беллетристики все еще привлекает нашумевший роман “Парфюмер. История одного убийцы” Патрика Зюскинда. Хотя речь в нем идет не о современности, а о средневековой Европе. И не о парфюме как таковом, а о человеке, почему-то родившемся без запаха, присущего людским детенышам. Такая особенность как бы компенсируется чрезвычайной способностью героя улавливать, различать ароматы и в результате комбинировать удивительные составы. С ветхозаветных времен было известно, что запахи оказывают сильное физиологическое воздействие не только на человека, но и на все живое на нашей планете. Если приятные ароматы действуют успокаивающе, то неприятные, отталкивающие запахи повышают кровяное давление, учащают пульс. Человек способен воспринять более 10 тысяч запахов. В восприятии ароматов есть и свои “бездарности”, которым “медведь на нос наступил”. Есть и свои “таланты” и даже “гении”. На любого человека действуют свои аттрактанты (привлекающие вещества) и репелленты (отталкивающие вещества). Одни действуют строго индивидуально, на конкретного человека, другие же обладают многовекторным, или общим, началом. С помощью феромонов продуцируемые живыми существами летучие вещества можно направлять для воздействия на человека или животных. Например, в сельском хозяйстве феромоны используют в борьбе с вредными насекомыми, а аттрактанты – при искусственном оплодотворении. Любопытные, а может быть, и очень злободневные факты обнаруживаются подчас в неожиданных областях. Так, недавно на Радиобиологическом съезде в Москве в ряде докладов прозвучали сообщения о значении обоняния и запахов в радиобиологических эффектах – в последствиях воздействия ионизирующей радиации на организм. Мне удалось встретиться с авторами этих сообщений в одной из лабораторий Медицинского радиологического научного центра Российской академии медицинских наук (РАМН) в подмосковном наукограде Обнинске. В одном из корпусов этого центра беседуем с доктором биологических наук Борисом Павловичем СУРИНОВЫМ. Под его руководством небольшой персонал лаборатории занимался механизмами воздействия ионизирующего излучения и прочих неблагоприятных факторов (стресс) на живые организмы. Интерес сотрудников в том числе был сфокусирован на изучении такого известного сегодня многим людям феномена, как радиофобия – навязчивого страха перед радиацией. То, что удалось обнаружить обнинским ученым у экспериментальных животных, грозит пошатнуть классические представления.

– В наших опытах мы обнаружили следующий факт, в который поверили не сразу, – объясняет Б.П. Суринов. При контактах группы животных, облученных ионизирующей радиацией, причем в нелетальных, то есть не вызывающих гибель дозах, с необлученными у последних буквально через сутки отмечались нарушения иммунитета и ухудшение параметров крови. Как будто обе группы почти в равной степени подверглись ионизирующему воздействию. Не сразу, а после нескольких лет упорного изучения обнаруженного эффекта удалось установить, что он обусловлен летучими веществами. Буквально на молекулы и атомы пришлось разбивать взятую на анализ мочу из облученного организма, чтобы выявить неизвестные ранее компоненты, которые отсутствуют у здоровых животных, но воспринимаются их обонянием и индуцируют опосредованные нарушения иммунологической реактивности и содержания некоторых элементов крови. Суждения, гипотезы о возможности неблагоприятных эффектов “чужих” хемосигналов на человека сейчас высказывают, и довольно много, – продолжает ученый. – Реальная ситуация может и не быть такой драматичной, как в группе грызунов, обоняние которых по сравнению с людьми развито чрезвычайно. Тем не менее уже сформулированы опасения о неблагоприятных эффектах таких веществ, как пиразины, которые продуцируются у мышей и крыс и служат средством угнетения спермотогенеза и репродукции в конкурентных отношениях. Те же пиразины – это вещества, которые есть не только у грызунов, но и в заметных количествах образуются при жарке продуктов, например, чипсов. Они обладают привлекающими вкусовыми свойствами, а вот как влияют на наш организм – неизвестно. Таким образом, проблема существует. Человек легко отличает приятные и неприятные запахи. А вот всегда ли он может ощутить и отреагировать исключением источника, если запах, хемосигнал, носит специфический характер? В наших опытах на мышах мы пришли к выводу, что хемосигналы, влияющие на поведение и на иммунитет, различаются. Следовательно, атака вредного нам хемосигнала может быть не замечена.

– А существуют ли другие, помимо гигиенических, практические перспективы в изучении обоняния и запахов?

 – Ароматические вещества издавна использовались в медицине. Ароматерапия сейчас опять становится популярной. Известно также, что для некоторых заболеваний характерно наличие определенных запахов. Описание некоторых из них было сделано нашим профессором Ф.Г. Яновским еще в 1925 году. Есть проблема аппаратурной идентификации этих запахов. Это самое уязвимое место в науке о запахах. Если даже слабое обоняние человека их уже улавливает, но аппаратуры такой же чувствительности не существует. Тем не менее разработки “электронного носа” в мире ведутся.

 – В чем же все-таки связь между обонянием и радиофобией?

– Многие ученые доказали важнейшую сигнальную регуляторную роль запахов, хемокоммуникации в жизни животных. У человека ведущую роль играет вторая сигнальная система – в общебиологическом плане. Это означает, что нарушения могут вызывать любые неблагоприятные коммуникативные факторы: у животных – феромоны, а у людей – печатная, словесная и другая неблагоприятная информация. Подобные представления, еще недавно не признаваемые, ныне широко известны. Недаром в документах Всемирной организации здравоохранения указывается на большое влияние психоэмоциональных факторов на здоровье населения, пострадавшего от трагедии на ЧАЭС. Учеными из Санкт-Петербургской военно-медицинской академии сформулировано научное представление о том, что в случае техногенных катастроф может иметь место информационно-семантический стресс, то есть развитие негативных последствий в группах людей, не являющихся участниками аварии, но воспринявших информацию о ней. Новые модели с животными объективно и ярко подтверждают это суждение. Так что модель радиофобии практически нами создана.